Навязать полиции подобную «миссию» — самый короткий путь к лишению авторитета этого важнейшего института: Сирануш Саакян

Инициатива «Медиа адвокат» побеседовала со специалистом по международному и конституционному праву Сирануш Саакян.

— Г-жа Саакян, то, что плененные Арег Саркисян и Нарек Амирджанян живы, во многом обусловлено Вашей и правозащитником Артаком Зейналяном быстрой и профессиональной работой. ЕСПЧ удовлетворил Ваше заявление и выдвинул требования перед Азербайджаном. Как Вы организовали процесс, сколько времени спустя последовала реакция, и какая у Вас информация о пленных?

— Хотя Европейский суд по правам человека незамедлительно принял меры в другом контексте, в результате профессиональных обсуждений мы не исключили применения мер и в отношении военнопленных. Дело в том, что целью применения срочных мер является защита жизни людей от реальных угроз и исключение пыток в их отношении, так как их последствия необратимы. Поэтому 11 октября мы представили первое заявление относительно Арега Саркисяна и Нарека Амирджаняна. 15 и 16 октября мы уже проинформировали суд о военных преступлениях в отношении армянских военнопленных. Через день суд немедленно применил меры. Имея этот прецедент, в настоящее время мы представляем просьбы о немедленных мерах и по делам других военнопленных. Что касается сведений о военнопленных, то по требованию Европейского суда эти сведения представляются в суд, по необходимости заполняются, опять же по требованию суда, и предоставляются также нам.

— 3 ноября перед офисом ООН были, так сказать, символические похороны. Участники акции таким образом выразили свой протест и возмущение, отметив, что организация бездействует, а распространяемые ничего не говорящие заявления прозвучали только после акций протеста. По-Вашему, почему ООН так позиционировалась и приемлемы ли подобные акции?

— Международные организации действуют в рамках мировой политике. При отсутствии четких критериев прозрачности, внутреннего контроля и принятия решений в этих организациях они отражают не право и справедливость, а защищают интересы сильных государств. Думаю, гнев участников акции по отношению к этой явной несправедливости оправдан, и посредством выражения протеста должны быть продемонстрированы «наготы» этих структур. Выбор способов выражения протеста считаю индивидуальным решением. Лично я выбрала бы другой способ борьбы с несправедливостью. Считаю, что выражение протеста должно быть и в рамках определенных этических правил.

— Учитывая или, как отмечают некоторые оппозиционные деятели, пользуясь военным положением, НС внесло новые изменения в законы, ограничив свободу слова. Почему полиции была дана функция контроля, ведь она не специализированная структура, следовательно, не может определить, какие публикации проблематичны.

— При реализации стремлений к тотальному «контролю» власти, как правило, полагаются на силовое вмешательство. В этих условиях полиция, полажуй, самый приемлемый вариант. Аналогичная роль уже была отведена полиции в борьбе с коронавирусом. И мы стали свидетелями того, как полиция не смогла определиться при простейшей ситуации,  связанным с ношением масок. В результате показатели борьбы с эпидемией ухудшались, а граждане привлекались к несоразмерной административной ответственности. В результате этот важнейший институт оказался мишенью общественных недовольств. В настоящее время ресурс судов «растрачивается» на устранение незаконных и необоснованных решений об административных правонарушениях. Понятно, что полиция тем более не обладает способностями определения права на свободу слова. Этот вопрос с трудом решают даже те судьи, которые прошли специальную подготовку именно по критериям права на свободу слова. В этих условиях без наличия четких критериев невозможно ожидать, что полиция сможет оценить, например, какая публикация обесценивает действия, связанные с обеспечением государственной безопасности. Поэтому навязывать полиции подобную «миссию» — самый короткий путь к лишению авторитета этого важнейшего института. Я считаю полицию жертвой этих законодательных регулирований, а не реальным бенефициаром или идеологом.

— Полиция также не называет, какие СМИ были оштрафованы, что создает недоверие и дает основания думать, что ограничения выбраны, не обосновано. Ваше мнение по этому поводу?

— Во-первых, я не разделяю тот подход, что в ходе военного положения «умирает» право-обязанность СМИ освещать важные для общественности вопросы. Наоборот, согласно международным стандартам, в этих условиях больше ограничиваются правовые возможности применения мер ответственности в отношении СМИ. А если власти настаивают на том, что есть общественный интерес, ограничивающий право СМИ освещать вопросы общественной важности, то именно этот интерес является приоритетом и для защиты персональных данных. Полиция должна была по собственной инициативе опубликовать эти данные, чтобы, с одной стороны, с их помощью осуществить предотвращение будущих «правонарушений», а с другой-показать недискриминационную и последовательную правоприменительность.

— Некоторые оппозиционные депутаты отметили, что новыми изменениями ограничивается право депутатов на критику, направленную на работу ведомств, и что закон имеет проблемные формулировки. Что зафиксировали Вы?

— Во-первых, решение правительства об объявлении военного положения в Армении предусматривает не определенные ограничения свободы слова, а абсолютные запреты, что не вытекает из международных стандартов защиты свободы слова. Запрет сам по себе не удовлетворяет правилу правовой определенности, а санкции не соблюдали правила соразмерности ответственности. Он также не имеет процессуальной легитимности. Даже неотложные, внеочередные проекты законов должны базироваться на мнение, должны быть проведены общественные обсуждения, должны быть экспертные заключения, в том числе международные. Думаю, что подобный запрет на свободу слова изначально непригоден, а контроль над ним дискриминационный. Понятно, что полиция не может контролировать СМИ или лиц, находящихся за пределами Армении, которые распространяют «нежелательные» сведения. С другой стороны, распространение односторонней и фрагментарной информации армянскими СМИ снизит интерес к этим медиа. В результате, в поисках объективных новостей жители Армении станут потребителями точек зрения иностранных СМИ и лиц, что, действительно, в условиях военного положения может стать угрозой безопасности.